|
Колыванская ваза - "царица ваз" 1829-1843 гг. Ее высота - 2,5 метра, большой диаметр - 5, малый - более 3 метров.
Свое имя - "Царица ваз" эта чаша получила, бесспорно, не зря. Вот уже полтора столетия ее называют лучшим произведением алтайских мастеров, выдающимся достижением камнерезного искусства XIX века. Чаша сделана по рисунку архитектора А. И. Мельникова шлифовальщиками и отдельщиками Колыванской шлифовальной фабрики, или, как именовали ее в то время, "фабрики колоссальных вещей". Назовем их имена - эти люди достойны того, чтобы о них помнили: Т. Н. Воротников, Ф. Ф. Есаулов, Я. Ф. Есаулов, П. И. Зудов, М. Я. Мурзинцев, Д. А. Осколков. Наблюдали мастера И. С. Колычев, М. С. Лаулин, И. М. Ивачев, И. М. Коновалов.
Создавалась "Царица" на "фабрике колоссальных вещей" - уникальной и, несомненно, тогда единственной не только в России, но и в Европе специализированной мастерской по обработке крупных яшмовых вещей.
В начале XIX века на каменоломнях Колыванской фабрики научились добывать "штуки" твердого камня, пригодные для вытачивания ваз и чаш диаметром в полтора, два, три метра. О каждой такой находке с гордостью сообщалось в столицу. На Урале столь крупных монолитов яшм не находили.
В 1815 году на ревневской каменоломне удалось расчистить из-под "верховой наносной земли" целый утес зелено-волнистой яшмы, от которого стали отделять камни, пригодные для того, чтобы из них сделать большие чаши.
Картину добычи камня на каменоломне рисует знаток алтайского камнерезного дела Н. Я. Савельев: "Ревневская яшма добывалась методом замораживания воды в шпурах: летом сверлили ручными бурами шпуры (отверстия), располагая их возможно чаще и с таким расчетом, чтобы нависшая каменная глыба своей тяжестью оторвалась от скалы, как только образуется глубокая щель, соединяющая все отверстия. Зимой отверстия заливали водою, которая, превращаясь в лед, создавала трещину между шпурами. Лед выскребали, а щель и шпуры снова заливали водой. Эта операция длилась до тех пор, пока камень не отваливался. Отвалившийся камень поднимали канатами и лебедками, копровыми подъемниками по настилам из бревен, чтобы осмотреть, нет ли опасных трещин. Затем камень опускали на подготовленную площадку и удаляли лишние выступы. Теперь камень зарисовывали, точнее, вычерчивали со всех сторон точно по масштабу. После этого начиналась обсечка. Огромный деревянный шаблон прикидывали к камню, вращая его по дугам. При изготовлении круглой чаши пользовались одним шаблоном, но чаша-эллипс требовала целую серию шаблонов, и потому, окруженный ими, словно в лесах, камень напоминал стройку дома".
В 1819 году И. С. Колычев обнаружил в каменоломне монолитный участок длиной почти в 11 метров. При помощи больших ломов и воротов камнеломщики, возглавляемые Колычевым, отделили от стены монолит длиной 8,5 метра. Осмотрев его, обнаружили сквозную трещину, которая делила монолит на две неравные части. Пригодной в работу была признана большая часть, имеющая длину 5,6 метра.
Управляющий фабрикой М. С. Лаулин представил Кабинету Александра I чертежи и модель монолита. Доложил, что обработанный камень, от которого отделены трещиноватые части, вполне пригоден для изготовления особо крупной "эллиптической чаши".
И очень скоро Кабинет известил Лаулина о размерах, в которых хотел бы видеть новое изделие, а 21 ноября 1820 года прислал рисунок и предписание приступить к работе над огромной эллипсовидной чашей. Колыванцы запросили более детальные чертежи. Им была прислана гипсовая модель чаши.
В феврале 1828 года, как свидетельствует документ, "к настоящему делу чаши приступлено было".
Сначала работы шли в каменоломне. 230 человек под началом Колычева вытащили камень и с помощью воротов и бревенчатых лежней подтащили его к камнетесному сараю, подняли от земли на метровую высоту, утвердив на стойках. Около сотни камнетесов разом со всех сторон начали обрабатывать его долотами. Спустя два года камень уложили на особо устроенные деревянные дровни и вручную, с помощью воротов и бурлацких лямок, потащили в Колывань на шлифовальную фабрику. 567 человек впряглись в канаты и за восемь дней передвинули глыбу на 30 верст - расстояние, отделявшее каменоломню от фабрики.
Там рабочие приступили к обтеске верхней части (так называемого полотенца) чаши. На это ушел год. В 1832 году началось "вынятие внутренности чаши долотною работою" - кропотливейший, однообразный труд... Обтесывали, шлифовали, полировали. Практически все вручную. С предельной осторожностью, конечно, тоже вручную, долотами бригада резчиков - 42 человека - вела резьбу орнамента. И только в 1842 году все работы подошли к концу. "Орнамент проглажен, выровнен и в приличных местах отполирован". Но потом еще почти год девять мастеровых подправляли полировку.
Одновременно с этим шли поиски камня для пьедестала. Не раз и не два находили, казалось бы, нужный монолит. Однако, как только брались за его обработку, в камне обнаруживались внутренние пороки. Наконец к 1842 году пьедестал тоже был готов. В центре его просверлили отверстие для установки пирона - стального стержня, на который предстояло монтировать ножку чаши.
В общей сложности почти четверть века прошло от того времени, когда была найдена грандиозная яшмовая глыба, до дня, когда из Колывани сообщили о готовности отправить гигантскую вазу в столицу. Ее высота - 2,5 метра, большой диаметр - 5, малый - более 3 метров.
19 февраля 1843 года караван из 154 лошадей, впряженных в особо приспособленные сани (вроде "вагонов", как писалось в отчетах), повез чашу весом 660 пудов из Колывани к Барнаулу. Оттуда путь лежал к Уткинской пристани, что на уральской реке Чусовой. Возглавлял караван И. М. Ивачев. Через шесть месяцев "Царица" была доставлена в Санкт-Петербург. "Вещи таковой тяжести и величины, - писал впоследствии горный начальник Колывано-Воскресенских заводов Бегер, - до ныне отправляемо еще не было, потому и требовалось в пути особенно сметливое управление и неусыпная бдительность, чтобы при перегрузках чаши и в особенности следования ее сухим путем, упреждать все случаи, могущия повредить вещь, из каменных изделий столь редкую и драгоценную, и потому обязанность в сем случае господина Ивачева была ответственна и продолжительна".
В Петербурге "Царицу ваз", похоже, мало кто ждал. Баржа с ней долго стояла на Фонтанке у Аничкова моста. Затем деревянные ящики с чашей и пьедесталом выгрузили на набережную Невы против Эрмитажа. Поместить "Царицу" в парадном втором этаже Зимнего дворца, где были собраны выдающиеся произведе ния русских камнерезных фабрик, не представлялось возможным из-за ее веса и габаритов. О другом помещении заранее не подумали.
Только в 1845 году "Царице" отвели так называемый проезд недавно выстроенного здания Нового Эрмитажа. Там еще в течение четырех лет сооружали для нее особый автономный фундамент. Осенью 1849 года 770 рабочих подняли и поставили чашу на место. Однако вскоре проезд был перегорожен стенами, и колыванская "Царица" оказалась в вечном плену слишком тесного для нее зала...
|